На вопросы журнала отвечает руководитель региональной группы «Качество повседневной жизни», член регионального штаба ОНФ в Санкт-Петербурге Павел СОЗИНОВ.
— Павел Борисович, Ваше отношение к критикуемой многим концепции развития сферы ЖКХ до 2020 года?
— Поскольку у нас уже идет вторая половина 2015 года, считаю, что выстраивать какие-то стратегии, рассчитанные всего на 4 года, — в определенной степени нонсенс. Что касается сути этого документа, который укладывается в три десятка страниц, то, во-первых, мы не видим здесь собственно описания: от чего мы отталкиваемся и каких стратегических целей хотели бы добиться.
И второй момент: все желаемое описывается в документе минимально, а здесь, с моей точки зрения, подобный минимализм неуместен. Все-таки это базовая стратегия развития огромной и сложной отрасли. Получается, мы формулируем некие декларации, суть и механизмы реализации которых не объясняем. Но если мы не знаем, что и насколько хотим увеличить и улучшить, то вообще странно заявлять об этом.
В общем, пока это не стратегия, а некий план работы Минстроя в краткосрочном режиме — на 4 года, в зависимости от срока его принятия. Он не плох и не хорош, а просто описывает то, чем сегодня занимается ведомство и как оно видит решение некоторых вопросов. Вместе с тем там нет целого ряда не то что понятий, но даже подходов к ним.
П. Созинов: «Пока это не стратегия развития сферы ЖКХ, а некий план работы Минстроя в краткосрочном режиме. Он не плох и не хорош, а просто описывает то, чем сегодня занимается ведомство и как оно видит решение некоторых вопросов»
Например, это касается арендного жилья. О развитии этого сегмента прямо говорится в 600-м Указе Президента, но в концепции нет ни теоретических подходов, ни практических механизмов, ни инструментов развития данного направления. Откуда его взять, за счет чего строить объекты арендного фонда, как в этом процессе будут участвовать частные инвесторы? Ничего этого нет.
К слову, если мы говорим о некоем механизме государственно-частного партнерства, как предполагалось изначально, то в новом законе о ГЧП мы совершенно не видим ни ЖКХ, ни жилищного строительства — там это не отражено. Очевидно, что механизмов, которые могли бы это арендное жилье каким-то образом создать, просто нет.
Следующий вопрос — лицензирование управляющих компаний. Опять же, мы не видим в цифрах и фактах, насколько этот инструментарий хорош. Лицензирование вроде как провели, но эта инициатива в действительности не носит стратегического характера. Это скорее попытка сформировать некий реестр УК. А вот как изменилось от этого качество предоставляемых услуг, каким образом мы сможем на него воздействовать, честно говоря, из концепции совершенно не ясно.
Следовало изначально продумать весь инструментарий: кто, какими силами, как и от имени кого действует, а главное — как потребитель услуги, то есть житель конкретного города или дома, может повлиять на ситуацию. А у нас получается, что все это делается для фискальных и надзорных органов…
В конечном итоге мы ведь должны не просто раздать всем лицензии. Даже у нас в городе не так уж много этих УК, и при этом около 55 из них сегодня не управляют вообще никакими объектами. Но они успешно получили лицензии, поскольку по формальным основаниям соответствуют требованиям закона о лицензировании. Но мы ведь прекрасно понимаем, что речь идет не о вновь образованных с нуля компаниях, а о старых знакомых, но только под другими названиями, которые созданы просто для того, чтобы легче было пройти лицензирование.
А что, собственно, будет дальше? Да, будет некий сводный реестр УК, соответствующих минимальным требованиям закона. А как именно будут предоставляться потребителям их услуги, каковы стандарты их качества? Об этом ни слова.
Получается, уйдя от саморегулирования, мы в этой сфере вообще ничего не получили. Можно по-разному относиться к саморегулированию, но там ведь тоже формируется единый реестр, а параллельно с этим вырабатываются квалификационные требования, стандарты соответствия и пр. По крайней мере, СРО работают над этим, разрабатывают соответствующие СТО, над этим думают целые институты.
А здесь что? Вообще ни-че-го! Пустое место. Какой уж тут концептуальный подход… Знаете, это самый простой выход из ситуации: давайте всех запишем в единый реестр. «А дальше?» «А дальше посмотрим — может быть, еще что-то сделаем…».
Лично я в это не верю. Да и никто не верит.
— Не зря, наверное, Михаил Мень летом заявил о том, что он не исключает возврата к саморегулированию в сфере ЖКХ.
— Естественно, ему остается отыгрывать только назад, поскольку целый год был потрачен Минстроем на популистский шум вокруг темы лицензирования. Ну и каков итог? Кто будет разрабатывать эти самые стандарты? Минстрой что ли? Но он мог разработать их и до лицензирования, но пока не сделал этого.
П. Созинов: «Целый год был потрачен Минстроем на популистский шум вокруг темы лицензирования. При этом стандарты качества предоставления услуги Минстрой мог разработать и до лицензирования, но пока не сделал этого»
А что происходит с ветхим и аварийным жильем? Разрабатываются новые подходы, выдвигаются законодательные инициативы, которые, на наш взгляд, ущемляют права жителей. Притом что даже существующие подходы удовлетворяют далеко не всех. Это и «новые аварийные дома», и многое другое.
Например, в нашем городе, где 10% жилого фонда составляют коммуналки, нередко людей переселяют из одной коммуналки в другую, причем, как говорится, метр в метр. А если ты, допустим, имеешь непогашенный ипотечный кредит, то что с ним делать? Ведь он был взят на ту, прежнюю квартиру. Начинаются проблемы с банками...
Непростой вопрос — переселение граждан на периферию. В документах говорится, что человек должен остаться в том же самом населенном пункте, но не прояснено, о каком населенном пункте идет речь. А ведь, например, центр Москвы или Санкт-Петербурга и их окраины — это совершенно разные вещи.
В общем, мы в своей повседневной работе постоянно сталкиваемся с негативным отношением граждан к существующей практике. Но с началом реализации следующего обсуждаемого ныне законопроекта, касающегося тех, кто попал в списки расселения аварийного жилья после 2017 года, ситуация еще больше ухудшится. Речь идет о том, что государство берет на себя в очень облегченном варианте содействие исключительно малоимущим гражданам. А все остальные должны взять бремя ответственности по расселению на себя.
— Насколько это возможно в сегодняшней ситуации?
— В том-то и дело, что это невозможно в принципе! Почему, спрашивается, раньше гражданин расселялся при содействии государства, а теперь — обойдется без этого? Ну а поскольку у нас ветхого и аварийного фонда достаточно много, то все это, естественно, вызывает недоумение.
Мы считаем, что такие неолиберальные подходы должны быть изменены и переориентированы в сторону граждан.
— А что Вы думаете о сложившейся ситуации с оплатой капремонта многоквартирных домов?
— Фонды капремонта — идея неплохая, но двигаться надо в сторону спецсчетов. По оптимистическим данным Минстроя, около 10—15% домов как раз по этим спецсчетам работают.
В то же время мы видим, что этот капитальный спрут, Фонд капитального ремонта, составляет львиную долю и затягивает в себя большую часть финансов. В Санкт-Петербурге фонды капремонта ежегодно собирают порядка 7 млрд руб. То есть объемы достаточно большие, но если пройтись по городу, то видно, что фасад культурной столицы России, к сожалению, еще не столь прекрасен, как хотелось бы. Очевидно, что этих денег не хватает.
— Но тут мы сразу упираемся в вопрос тарифов. Если их не хватает, то почему у вас, в городе с достаточно старым жилым фондом, такие низкие тарифы на капремонт? В Москве — 15 руб. за 1 кв. м, а у вас — 2,6 руб. Разница впечатляет…
— Да, в разы, и все пока что дотируется за счет городского бюджета. Понятно, что ситуация не рыночная, а, скажем так, специфическая. Но, увы, даже при таких низких тарифах у нас пока и эти деньги не работают должным образом. И здесь мы должны поразмышлять о самих программах.
П. Созинов: «У нас некоторые дома сначала были признаны аварийными, и из них жители выселялись, а потом они включались в программу капитального ремонта и сейчас ремонтируются не как аварийные, а как дома, проходящие капитальный ремонт»
Общее место на сегодняшний момент — паспорта технического состояния домов. Мы выезжаем по жалобам жителей по конкретным адресам. Например, Фарфоровский пост, дом 2 и дом 4: в паспортах домов написано, что у них металлические перекрытия, но очевидно, что они деревянные, да еще и прогнили полностью. И отсюда совершенно разные экспертные заключения по дому. При этом не совсем понятно, в каком году он возведен: первичные документы утеряны, но судя по вторичной переписке, ему около 50 лет.
Казалось бы, дом должен простоять еще, а в действительности он уже в аварийном состоянии: перекрытия рушатся, фундамент плывет, все совершенно неблагополучно. А район никак не признает его аварийным! К слову, когда программа расселения аварийных домов только начиналась, у нас в городе ежегодно признавали аварийными до 150 домов. А сегодня всего 5 домов включены в расселение «аварийки» на 2015 год. То есть здесь полный волюнтаризм местных властей.
Но если мы обратимся к документам, то следует признать, что можно найти основания для принятия и того, и иного решения. Можно их признавать аварийными, а можно и не признавать. Скажем, у нас некоторые дома сначала были признаны аварийными, и из них жители выселялись, а потом они включались в программу капитального ремонта и сейчас ремонтируются не как аварийные, а как дома, проходящие капитальный ремонт.
— О чем это говорит?
— О том, что ни у Минстроя, ни тем более у местных властей нет четкого понимания того, как признать тот или иной дом аварийным. На том же Фарфоровском посту у жителей есть заключение экспертной организации о том, что дом аварийный, а у районной администрации есть заключение других экспертов — о том, что он, напротив, не аварийный. И кто здесь прав? Очевидно, что если дело доходит до суда, то должна быть привлечена еще какая-то, уже третья, экспертная организация. Но вопрос: за чей счет? Почему граждане должны, как говорится, за свои кровные признавать аварийным дом, в котором они живут?
В общем, вопросов много. К сожалению, сегодня у нас нет серьезных рычагов воздействия на ситуацию. Поэтому мы создали Центр социально-экономического мониторинга «Общественный контроль», где силами юристов ведем прием граждан на безвозмездной основе как раз по всем этим сложным ситуациям. Помогаем в судах, разбираемся, пишем всевозможные заключения…
На днях пытались помочь одной женщине-блокаднице, которая пережила в Ленинграде всю войну, живет со своей дочерью в полностью расселенном доме, без воды, света и отопления. В результате наших усилий ей наконец-то предоставляют жилье. Сначала давали неотремонтированную коммуналку в удаленном районе. А сейчас вроде бы дают отдельное, но опять-таки неотремонтированное...
А вот вам другая история. Бывшая узница фашистских концлагерей брошена в полуаварийном доме, который не признают аварийном. После наших публикаций ей предложили около 2 млн руб. на ремонт этой квартиры. Но якобы не находится подрядчик, готовый провести необходимый ремонт.
П. Созинов: «В городском правительстве находим понимание — и в жилищном комитете, и в других структурах. А вот что касается районов, местных ячеек самоуправления, то здесь все гораздо хуже: нередки местечковость, волюнтаризм, наплевательское отношение к собственным гражданам и пр.»
Вообще у нас постоянные сложности с районными администрациями. В городском правительстве находим понимание — и в жилищном комитете, и в других структурах. А вот что касается районов, местных ячеек самоуправления, то здесь все гораздо хуже: нередки местечковость, волюнтаризм, наплевательское отношение к собственным гражданам и пр.
Беседу вел Андрей ЧЕРНАКОВ
